Воспоминания Героя Советского Союза подполковника Громакова Василия Федоровича:

Шли кровопролитные бои за освобождение Северного Кавказа, Ростова – на – Дону и ряда других городов и сел от немецко-фашистких захватчиков.

Очень запомнились мне дни освобождения Ростова – на – Дону. В этот день – 14 февраля 1943 года немцы хаотически отступали.

Я был на 4-м Украинском фронте. Мы вели ожесточенные бои в г. Шахты, Новошахтинске, Зверево, Лижая, Красный Луч, Саур - Мошла и ряд других населенных пунктов.

До общего наступления – 17 июля 1943 года наши подразделения вели довольно ожесточенные атаки одну за другой. Были дни, когда в течение суток продвигались всего на 200-400 метров.

И вот рано утром 17 июля 1943 года после продолжительной артиллерийской подготовки немцы перешли в наступление на большом участке фронта.

Мною, как командиром подразделения, была поставлена задача своим подчиненным по всем вопросам взаимодействия, сигнализации и др.

Во время ожесточенного боя немцам удалось вывести из строя большое количество личного состава: одни были убиты, другие – ранены, третьи – контужены после разрывов снарядов и бомб.

Вследствие всего этого мне довелось остаться одному на поле боя с тремя станковыми пулеметами и десятью снаряженными коробками. Огонь велся мною довольно расчетливо, каждая пуля направлялась в заданную цель.

Не теряя времени, я пристрелял один из рубежей. Как только цепь психической атаки эсэсовцев приблизилась к пристрелянному рубежу, мною был открыт ураганный огонь. Два конника со знаменем были сражены и знамя осталось недвижимым, так как время от времени мною производилась стрельба по ранее пристрелянному рубежу. На протяжении боя знамя немцев оставалось на одном месте.

Эсэсовцы повторяли одну атаку за другой, но все атаки, их было четыре, были отбиты. После окончания боя в районе реки Миус 17 июля 1943 года на поле боя осталось около 150 человек убитыми и раненными, большое количество техники, а также знамя части с фашистской свастикой. Меня вызвали на командный пункт и на 20 суток направили в Красноармейский Дом отдыха, так как я был ранен легко.

Но я не отбыл полностью срок моего отдыха и снова отправился на фронт, так как противник бросал все новые и новые силы, которые в ряде мест теснили наши части и подразделения. Штаб части, где были сосредоточены документы, был разгромлен.

Я находился на самом переднем крае – в разведке. Так шло время. Снова был ранен, тяжело. Отправлен на излечение. После 4-х месячного пребывания в госпитале 10 марта 1944 года снова возвращаюсь в действующую армию 4-го Украинского фронта.

Немцы считают, что русские солдаты и офицеры не пройдут дальше Сиваша. Но усилиями наших войск вся оборонительная система немцев была нарушена, и мне в передовом отряде в составе штурмовой группы довелось форсировать озеро Сиваш. (Впервые в 1918 году форсировал Сиваш с войсками М. Ф. Фрунзе.)

Форсирование проходило в ночное время, притом в сложной обстановке. Немцы всячески производили обстрел артиллерией, боевые налеты производились беспрерывно. Конная тяга, которая тянула две 45 – мм. пушки была уничтожена, так что пулеметы, минометы, пушки и винтовки пришлось нести на плечах солдатам и офицерам.

Несмотря на все трудности, штурмовая группа достигла противоположного берега, заняла небольшой плацдарм, чем обеспечила нашим подразделениям боевые действия по взятию городов Джанкой, Симферополь, Севастополь, Бахчисарай и ряд аулов и селений.

Настал день 7 мая 1944 года. По решению нашего командования войска 4-го Украинского фронта должны были перейти в наступление на противника, занявшего оборону на Сапун – горе, которая в 1941-1942 годах 250 дней оборонялась нашими моряками, пехотинцами, партизанами Симферополя и Севастополя.

В 10 часов 00 минут утра 7 мая началась артиллерийская подготовка. Активно производились вылеты бомбардировочной авиации.

Земля горела на десятки километров вокруг. Наши подразделения готовы были ринутся в бой. Немецкая артиллерия перешла в контр артиллерийскую подготовку. Наши подразделения стали нести не нужные потери в живой силе и технике.

В это время мною, как командиром батальона было принято решение выдвинуться на нейтральную территорию, по возможности окопаться на нейтральной зоне и ждать сигнала к атаке.

Расчет был прост. Если только немцы подойдут первыми, то мы их первыми встретим ожесточенным огнем,  после чего перекатами займем свои прежние позиции полного профиля и дальше ни шагу назад. А если атака захлебнется, то мы первыми ворвемся в их траншеи.

Время, сближающее с сигналом атаки, протекало довольно медленно. По телефону из вышестоящего штаба подавались различные отрывистые команды: «Осталось 15 минут…10 минут…5 минут…»

И вот пришло время сигнала атаки. Сигналами были две красные ракеты. По этому сигналу вздрогнула земля, затрещали автоматы, пулеметы застрочили. Немцы заметались по ходам сообщения, не зная, куда деваться. Наши подразделения упорно преследовали отходящего противника.

Находясь еще в исходном положении в Инкерманской долине, наши солдаты и офицеры хорошо знали свои задачи перед штурмом полутора километровой высоты Сапун-горы.

Еще на исходном положении разведчику Фисечко и двум его ассистентам была поставлена задача: любой ценой водрузить знамя на вершине Сапун-горы.

Когда начался ожесточенный бой, старшина Фисечко был тяжело ранен, впоследствии скончался, а двое молодых парней – комсомольцев стали продвигаться со знаменем вперед.

К этому времени 3-й стрелковый батальон вел боевые действия  в третьей траншее. На пройденном пути оставил довольно большое количество трупов немцев, различной техники и вооружения. К этому времени я был тяжело ранен, но, несмотря на большую потерю крови, при  виде сраженных врагом знаменосцев, собрав все силы, подхватил знамя полка, не успев даже перевязать рану.

Ни одной секунды знамя не лежало на месте. Оно находилось в цепи боевых порядков, а местами даже впереди. Так должно быть всегда. Знамя впереди – символ победы.

В один из моментов боя, увлекшись продвижением вперед, я вместе со знаменем выдвинулся вперед, в цепь солдат 7 и 8 рот осталась позади.

Завязался неравный бой. Немцы пытались знаменосца захватить живым, но в ответ я послал им гранаты, расстрелял два диска по 71 патрону из автомата П П Ш, в ближнем бою применил пистолет.

Этим самым представилась возможность сломить сопротивление немцев, дать возможность продвинуться успешно нашим подразделениям.

В бою было уничтожено два долговременных сооружения и 27 солдат – эсэсовцев. При продвижении дальше силы были на пределе. Оставалось 180 метров до самой вершины Сапун-горы. Собрав все силы, продвигался вперед в цепи подразделений. И, наконец, достигли вершины Сапун-горы. Здесь была быстро найдена щель (трещина) в каменной плите, куда было вставлено древко знамени.

Как только заалело знамя на вершине, весь огон авиации, артиллерии обрушился на противоположные скаты Сапун-горы, а цепи наступающих с криком «Ура!» еще с большей силой устремились вперед.

Прошло несколько минут. Немцы решили перейти в контратаку с расчетом на то, чтобы сбросить наши подразделения с вершины Сапун-горы. Немцы при наличии 6 танков «Тигр» и 450 солдат устремились психической атакой на подразделения нашего батальона.

Пришлось активно, быстро дать указание командиру батареи гвардейских минометов, которые точными ударами термитных снарядов разнесли в клочья 6 немецких танков и десант на них.

Уцелевшие солдаты – эсэсовцы устремились к вершине Сапун-горы и здесь – то усилиями наших солдат и офицеров немцам досталось, как следует.

В этом неравном бою, несмотря на усталость и ранение мне лично довелось штыком и прикладом уничтожить 3-х немцев, а многие солдаты из батальона довели счет от 6 до 9 фашистов.

Не успели привести подразделения в боевую готовность, как немцы снова двинулись в направлении двух наших стрелковых рот и соседа справа. Эта атака была успешно отражена с большими потерями для немцев.

В течение двух дней и ночей велись непрерывные бои. Наши подразделения подошли к окраине Севастополя и берегу моря. В самом городе шли ожесточенные уличные бои. Немцы цеплялись за каждую развалину, сплошь и рядом все было заминировано, но, несмотря на все трудности, наши подразделения успешно овладели южной бухтой, севастопольским вокзалом, панорамой. Батальон одним из первых вошел в город. На севастопольском вокзале подразделения батальона захватили 8 танков с экипажем, которые только что были поданы под разгрузку с другого участка Крымского полуострова. Захвачено много трофеев. В стрелецкой бухте взято в плен 1000 солдат и офицеров, в том числе 11 генералов: 3 - румынских, 2 - французских, 6 - немецких.

Лично мною в самом Севастополе уничтожено 10 немцев.

За правильное руководство приданными и поддерживающими средствами, за водружения красного знамени на вершине Сапун – горы, за то, что пять суток, будучи раненым, не покидая руководство батальоном во время боя, лично уничтожил 40 немецких солдат и офицеров, одним из первых вошел с батальоном в Севастополь (из 550 человек личного состава к исходу дня 12 мая 1944 года в живых осталось 346 человек, тяжело ранено 160, убито 50).

За правильный оперативный маневр на поле боя подразделениями Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года мне присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Копия письма В.Ф. Громакова.

1975 год, с. Безопасное, Солохин Иван Матвеевич, учитель русского языка и литературы.